Главная » 2015 » Март » 9 » Конец наступит, когда мы поверим в мир

---

23:16 Конец наступит, когда мы поверим в мир

http://vz.ru/opinions/2015/2/20/730784.html 20 февраля 2015, 17::56 «Худой мир лучше доброй ссоры» – говорится о ссоре, но не о войне. Насилие над слабейшим соперником, медленное удушение пауком в паутине, оккупация и плен – примеры, когда «мир» представляет плохой выбор. «Война – дело молодых, лекарство против морщин» – поет широко известный рок-бард о «войне без особых причин», длящейся много столетий подряд. Нет, нам не то чтобы нравилась война, нам просто не нравится ваш мир, похожий на уловку. Станет ли жизнь без войн когда-нибудь реальностью? Что такое война? Хуже ли она других состояний, в которых человечество ненавидит и предается алчности, использует ложь и ищет господства? Кажется, нельзя представить картины страшней разрывов снарядов, маршей танковых армий и атак с воздуха. Современные боевые системы призваны внушать ужас. Фото: из личного архива Но в Библии мы находим упоминание о чем-то более убийственном и опасном: «Когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба». Парадоксальным образом конец времен связан с тем, когда, по словам апостола Павла, человечество поверит в благоустройство и постоянство своего положения. «Ну, наконец-то мы дождались порядка и мира...» Случится то, что неотвратимой естественностью напоминает роды у женщины: «подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут». Заметим, не хаос и кровь, а спокойствие и благополучие выступят подтверждением бессмысленности дальнейшего хода истории. Мирное состояние вообще умозрительно и существует в поверхностном восприятии. Испокон века положительная деятельность людей стояла под угрозой чужого вторжения; результаты трудов мало стоили, ибо всегда было множество желающих поживиться тем, что «плохо лежит». Когда чужестранец и более сильный сосед проходили по пастбищам и усадьбам, сизифов труд построения мало-мальски обеспеченной жизни приходилось начинать заново. Война в некотором роде служит оправданием положительной деятельности. В войне сталкиваются две организованные силы, стороны, приблизительно равные по возможностям. С каждой стороны знают, что за свои намерения придется платить высокую цену. Недоразумение лучше исправить прежде, чем оно перерастет в большую войну. Сражение армий объединяет и упорядочивает бесчисленное множество мелких, неконтролируемых инцидентов. «Худой мир лучше доброй ссоры» – говорится о ссоре, но не о войне. Насилие над слабейшим соперником, медленное удушение пауком в паутине, оккупация и плен – примеры, когда «мир» представляет плохой выбор. Под монгольским игом Русь триста лет не могла позволить себе войны, и тяготы этого периода были так велики, что при Дмитрии Донском военное выступление, невзирая на жертвы, воспринималось с облегчением. На протяжении истории человек смирялся с войной как с неотъемлемой составляющей жизни. Сетовать на войну было примерно то же самое, что сетовать на перемену времен года. Антивоенного и пацифистского пафоса не существовало и не могло существовать, ибо противоречия неизбежны, время от времени нациям приходится их разрешать через поединок на поле брани. Этическая постановка проблемы состояла в том, каким образом вести себя на войне, а не в том, быть за войну или против войны. Лев Толстой в «Войне и мире» относит войну к проявлениям внутренней жизни народов, «движениям корабля времени», независимой от воли правителей и полководцев, обстоятельств политики. В монологе Андрея Болконского накануне Бородинского сражения автор устами своего героя выражает сомнение, не слишком ли много в военных кампаниях ложного гуманизма и игры в благородство. Если бы пленных не брать, рассуждает князь Андрей, куда меньше желающих отправилось бы из Франции за тысячи верст вглубь России, а русских – в Европу, под Аустерлиц. Краткий промежуток на исходе ХХ века, когда общество вкусило спокойствия и комфорта, дает идиллическую картину разрешения мировых противоречий и демократизации. Человечество цивилизовалось и как будто решает возникающие споры без применения оружия. «Бархатные» трансформации рассматриваются в качестве нормы, в то время как насилие провоцируют последние из тиранов, противящиеся переменам. Иначе это именуется «смягчением нравов» – благополучие и безопасность отдельного человека преподается как базовая ценность. Бои в Сирии и на Украине запустили болезненную переоценку. Тематика войны поневоле вновь проникает в общественную психологию. От смутных теорий постмодерна, постиндустриализма и постполитики мы возвращаемся к мышлению в категориях национального, к классической игре крупных держав с привлечением армий, централизованного управления и мобилизационных стратегий. Говорится о «ренессансе государства» и «деглобализации». Война не сумела долго скрывать себя под личиной soft power, мягкой экспансии. Хотим мы этого или нет, милитаристские машины в решающий момент становятся главным аргументом. Обилие жертв при боевых действиях ужасает, но это только лишний раз подчеркивает, насколько ложным было чувство безопасности в предыдущее время. Война несет с собой бедствия, и все же она – только симптом общей агрессии. Современность не только не устранила противоречий, но, наоборот, масштаб их возрос. Образ будущего становится все драматичней. В борьбе против войны есть что-то наивное. Нельзя запретить войну и сделать человечество через это счастливым и дружным. Такова жизнь! Обыватель может бесконечно негодовать по поводу утраченных возможностей и исполняться антивоенным пафосом – смягчение нравов показало себя не действенным. Увы, оно мало помогло против бомбардировок городов Донбасса, и воли прогрессивного человечества не хватило на то, чтобы уберечь древности сирийских Алеппо и Маалюли.

1 2 3 4 5 Категория: СТАТЬИ | Просмотров: 582 | Добавил: washton | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0